Путь императора - Страница 40

От нестерпимой боли в сознании Фаргала что-то сдвинулось, все эмоции и чувства исчезли, даже ненависть. Поэтому убивал он, совершенно не задумываясь, словно огородник, выпалывающий сорняки. Словно убирал лишние фишки в какой-то веселенькой игре.

– Я думаю, найдется кто-нибудь, кто позаботится о его молодой жене, верно, Мормад? – сказал эгерини, снимая с пояса палача связку ключей.

Вскоре он освободился от кандалов и первым делом напоил друга.

– Только кровь Владыки Аракдени слаще этой воды, Большой Нож,– проговорил товарищ Фаргала.– Ты был как лев, дорвавшийся до свиней! А я уж думал, брат, ты сломался!

– Он выпил три чашки и с сожалением остановился. Знал – больше нельзя. Фаргал тем временем снял с него цепи.

– Слушай, что я тебе скажу,– произнес Мормад. – С теми, кто сторожит снаружи, ты управишься, это ясно. Но надо еще выйти из дворца и из города. Лицо, руки и ноги у тебя в порядке, так что, если ты сдерешь с дохлой чернильницы форменную хламиду – она просторная, даже на тебя налезет – и головную повязку, стража выпустит тебя из дворца. Не могут они знать в лицо всю чернильную свору Нурты! – Он засмеялся, но смех его перешел в кашель. Фаргал терпеливо ждал.– Слушай дальше,– продолжил нурташец. – Сейчас ночь, и городские ворота закрыты, но это не страшно. Выйдешь из дворца, пройдешь примерно сто шагов по главной улице и свернешь направо. Не помню, какой по счету проулок, но там, в первом доме – медные двери. По проулку выйдешь на свалку отбросов. Найдешь хижину смотрителя. Ты хорошо видишь ночью?

– Не жалуюсь.

– Тогда найдешь. Короче. Смотрителя зовут Гусак. Скажешь, что от меня. Не поверит – покажешь свой живот; болит, да?

– Перетерплю,– сказал Фаргал.

– Не сомневаюсь. Здорово тебе досталось. Гусак тебя накормит и выведет из города. Дальше – сам. Иди прямо на запад и помни: погоню за тобой вышлют сразу, как только хватятся. И шарить будут по всему Карн-Апаласару, а ты – парень заметный. Все запомнил? Тогда давай, двигай! И пусть Ашшур тебе помогает не меньше, чем ты сам!

– Поправка,– сказал Фаргал.– Мы уходим вдвоем.

– Не болтай! Здесь только один дохлый чиновник. И – посмотри на мои ноги! Как ты будешь драться и при этом тащить меня на горбу? Нет, брат. Ты удерешь один, а я был бы просто счастлив взглянуть, как благородный Аракдени скушает эту новость на завтрак.

– Тебя убьют,– мрачно возразил Фаргал.

– Хрен! Меня буду беречь, как зеницу ока, как любимую сучку Владыки! Если тебя не поймают, я стану наживкой. Но ты ведь не настолько глуп, чтобы ее сожрать? – с беспокойством спросил Мормад.

– Я поклялся,– строго сказал Фаргал.

– Убирайся из города, залечи свои царапины и делай, что хочешь. Никаких клятв, ты понял?

Фаргал усмехнулся:

– Я знаю, как готовят баранину!

Одежда чиновника, хоть и просторная, оказалась узковата для могучего эгерини. Но выбирать было не из чего. То же касалось и оружия. Ни одно из зверских пыточных орудий не годилось для настоящего боя. Они предназначались, чтобы кромсать беззащитное мясо. Фаргал решил взять небольшой нож с удобной рукоятью и кнут.

– Давай пошевеливайся,– торопил Мормад.– Ты не на базаре!

– Я готов.

Фаргал присел рядом с парнем, взял в ладони его покрытое рубцами лицо.

– Я вернусь,– сказал он.– Я вернусь – и они у нас попляшут, как рыбки на сковородке!

– Да иди ты наконец! – срывающимся голосом воскликнул Мормад.

Фаргал коснулся губами соленого лба. Только богиня была ему сейчас ближе, чем этот истерзанный парнишка.

– Держись,– сказал эгерини и шагнул к лестнице.

Первый стражник выпучил глаза, увидев обернутого в чиновничьи тряпки узника.

– Эк…– сказал он.

Кулак Фаргала молотом ударил в его висок, избавив от необходимости осмысливать происходящее.

Второй стражник (он спал, опершись на копье, как умеют лишь бывалые солдаты) вскинулся всполошенно:

– А? Что?

Забулькал перерезанным горлом и уснул навсегда.

Дорогу наружу, во двор, Фаргал помнил и ворота нашел без труда. Никто из тех, кто попадался навстречу, не пытался остановить эгерини, да и встречных оказалось немного.

Фаргал обмотал кнут вокруг пояса, спрятал нож и подошел к запертым воротам. В караулке рядом горел огонь, а перед воротами прохаживался здоровенный карнагриец.

– Куда это ты на ночь глядя? – подозрительно спросил он, наставляя на эгерини копье.

– По распоряжению господина Купига,– буркнул Фаргал, выделив «господина Купига» презрительной интонацией и надеясь, что его эгеринский выговор останется незамеченным.

– Мелкая шавка всегда брешет звонче,– усмехнулся солдат.

Стремительное возвышение таможенного писаря обсуждали в каждом закоулке дворца Владыки.

– Беги быстрей,– напутствовал солдат, отпирая Фаргалу калитку.– Не дай Ашшур, рассердится господин Купиг!

Широкая, по меркам Нурты, улица уходила во тьму.

Фаргал отсчитал сто шагов, отыскал нужный проулок, грязную щель в четыре локтя шириной, и очень скоро – по запаху – определил, что до свалки отбросов рукой подать.

Но едва он вышел на открытое место, как оказался в кольце красных злобных глаз. Бродячие псы, вероятно, привлеченные запахом крови. Это была их территория, но днем они не рискнули бы подойти к человеку. Даже раненому и ослабевшему. Но то – днем, а не ночью. Они не лаяли и даже не рычали, молча сжимали кольцо…

Удар кнута, визг, новый удар – псы шарахнулись в стороны и исчезли в темноте. Они поняли свою ошибку. Это не добыча , а человек. На человека дикие псы не охотились. Бывало, здешний человек сам убивал пса. И съедал.